• Религия иранских племён в период, предшествовавший эпохе, связанной с именем Заратуштры, представляла собой политеизм, выросший из поклонения силам природы. Начало этой религии восходит ещё к индоевропейской общности. Это видно, например, из того, что имя верховного божества древних греков — Зевс, латинское слово деус (“бог”) и аналогичные слова в других древних индоевропейских языках, в том числе и индоиранское дайва, восходят к одному общеиндоевропейскому корню, означающему “небо”.

Почитаемые божества делились на две группы. Божества одной группы назывались дайва (древнеинд. дэва), а другой — асура (авест. ахура, древнеинд. асура). В одних и тех же племенах могли почитаться и дайвы и асуры или же почитались только, скажем, дайвы, а асуры становились враждебными, или наоборот.

В древнейших частях Вед (древнеиндийское собрание мифов и культовых гимнов) почитаются и дайвы и асуры (хотя последние и в меньшей степени); в более поздних частях асуры становятся предметом вражды и ненависти и само слово означает примерно “демон”.

Аналогичное, но обратное явление произошло среди некоторых иранских племён*, которые почитали исключительно ахуров, дэвы же у них занимали положение демонов.

* Вероятно, это относится к периоду, когда территориальное разграничение индийцев и иранцев ещё не завершилось и какая-то область была ареной их соприкосновений, чаще всего враждебных.

Культы дэвов не принадлежали исключительно той части индоиранских племён, которая ушла в Индию и в конце концов обособилась от иранских племён. Дэвы почитались и большинством иранцев. Но какая-то часть их отвергла поклонение дэвам. Что же касается упомянутых выше культов ахуров, то они имели тенденцию к слиянию в монотеистический культ верховного Ахуры с эпитетом “мудрый” — Мазда.

С этими иранскими племенами связана деятельность реформатора иранской религии — Заратуштры. Историчность личности Заратуштры иногда подвергается сомнению, которое возникает не столько из исследования конкретного исторического материала, сколько из априорной тенденции к гиперкритике. Мифический образ Заратуштры — результат работы воображения последующих поколений эпохи расцвета зороастрийской церкви, в основе же его лежит, вероятнее всего, реальная личность. Так, в “Гатах” — проповедях Заратуштры ясно чувствуется реальность проповедника. Само имя Заратуштра* представляет обычное иранское имя, вторая часть которого — уштра — означает “верблюд”** (тадж. шутур), относительно же первой существуют различные мнения (“жёлтый”, “старый”, “погоняющий”). Следовательно, Заратуштра примерно означает “обладающий старым верблюдом”, т.е. простое крестьянское имя, которое вряд ли дали бы мифической обожествляемой личности***.

* Совершенно фантастична этимология древних греков (не забытая до сих пор), связывавшая это имя с греческим астра — “звезда” (в древнеиранском “звезда” звучала стар, а соответствующая часть имени Заратуштры — уштра). По мнению же Анкеткля Дюперрона, Заратуштра значит “Золотой Тиштр” (Сириус).

** Сравн. обилие иранских имён с -аспа — “лошадь”: Виштаспа, Порушаспа (имя отца Заратуштры) и т.д.

Греческие авторы называли явно фантастическую дату — 6 тыс. лет до смерти Платона, что, вероятно, является недоразумением, основанным на зороастрийской космической хронологии.

Некоторые европейские учёные отодвигают традиционную дату назад, до 1000 лет до н.э., другие, наоборот, приближают её, желая отождествить покровителя Заратуштры — Виштаспу — с отцом Дария. Однако традиционная хронология даёт вполне удовлетворительную дату — где-то перед возникновением Ахеменидской империи, и эту приблизительную дату принимает сейчас ряд исследователей.

Позднейшая традиция украсила биографию Заратуштры “чудесами”, находящими себе параллели в сказаниях и мифах других народов. Если отбросить эти “чудеса”, то основные моменты жизни Заратуштры представляются следующим образом: Заратуштра, небогатый и невлиятельный человек, проповедовал свои идеи сначала безуспешно, затем приобрёл немногочисленных последователей, и, наконец, ему посчастливилось получить покровительство князя Виштаспы, принявшего его учение и способствовавшего его распространению. Погиб Заратуштра в почтенном возрасте во время войны с турами, т.е. саками.

Очень важен вопрос о роли Бактрии в сложении и первых этапах развития зороастризма. Ещё сравнительно недавно целый ряд учёных хотел видеть в авестийском языке диалект Бактрии, а самое эту страну рассматривать как родину Заратуштры и зороастризма. В настоящее время попытки отождествления языка Авесты с бактрийским должны быть, видимо, оставлены, поскольку обнаружены памятники бактрийского языка, относящиеся, правда, к более позднему времени (начало II в. н.э.), но показывающие, что уже древнебактрийский язык в своём развитии от общеиранского шёл иным путём, нежели авестийский.

В зороастрийской традиции уделено довольно много места Бактрии, однако в большинстве своём данные традиции относятся к позднему времени. В самой Авесте имя “Бактрия” встречается только один раз — в первом фрагарде “Видевдата”, перечисляющем “правоверные” зороастрийские области. Основу этого фрагарда составляет, по всей вероятности, весьма старый текст, но название Бактрии выступает здесь не в древней, а в гораздо более поздней, среднеиранской форме — Бахди, что передаёт произношение Бахли*. Эта страна характеризуется как “прекрасная, с поднятыми знаменами” (Бахдим срирам эрэдво драфшам). Такое определение наиболее подходит для описания резиденции правителя или же военного пограничного укрепления. Некоторые исследователи видят в “поднятых знаменах” символы военной организации зороастрийцев (штандарты, близкие к известным “кавианским стягам” более позднего времени), свидетельства воинственного духа, который характеризовал зороастризм Бактрии.

* Сравн. среднеперсидское Бахл, армянское Балл, индийское Бахлика, таджикское Балх.

* Эта часть “Шахнаме” написана не Фирдоуси, а Дахики, зороастрийцем, хорошо знавшим циклы преданий, связанных с именем пророка.

Гуштасп строит в Балхе храмы огня. Здесь же, в Бактрии, согласно “Шахнаме”, протекает и дальнейшая деятельность Заратуштры, тут он якобы был и убит неким Балатнарсэ.

К Бактрии относится проповедь Заратуштры и “Зардушт-наме” — поэма, написанная в 1278 г., по-видимому, в г. Рее неким Зартуштом, сыном Бахрама, сына Паджу. Есть основания полагать, что одним из источников для “Зардушт-наме” послужили не дошедшие до нас части Авесты.

По-видимому, уже в V—IV вв. до н.э. точного представления о родине и месте деятельности Заратуштры не было.

Наряду с Хорезмом (Арианам-Вайджа) и Бактрией традиция в качестве родины Заратуштры многократно упоминает и Мидию, причём особо говорится о Рее (Рага в Авесте*). Связано это, несомненно, с созданием в Мидии в V—IV вв. до н.э. крупного зороастрийского центра, соперничающего с восточно-иранскими и оказавшего серьёзное влияние на развитие зороастрийской традиции.

* Возможно, в Авесте под Рагой подразумеваете” не мидийский город Рага, а неизвестная восточно-иранская область с таким же названием.

Начало предания у Хареса гласит: “У Гистаспа был младший брат Зариадр, о них же местные жители говорят, что они родились от Афродиты и Адониса; Гистасп правил Мидией и нижней страной [Персией?], Зариадр же — выше Каспийских ворот, вплоть до Танаиса [Сырдарья]”.

Серьёзных оснований для отождествления этого Гистаспа с Кави-Виштаспой Авесты или с Виштаспой, отцом Дария I, как кажется, нет. Рассказ Хареса покоится на мидийской (или сако-мидийской) эпической традиции, в которой имена Заратуштры и его покровителя ещё не фигурируют.

Социальное содержание религиозной реформы Заратуштры в самых общих чертах сводится к возникшим в оседлой восточно-иранской среде требованиям обеспечить мирные условия существования оседлого скотоводства и земледелия. Первое из них заключалось в политическом объединении на основе сильной власти, второе — в решительной борьбе с соседями-кочевниками, которые постоянными набегами, грабежами и угоном скота мешали оседлому хозяйству.

Эти требования можно найти в проповедях Заратуштры:

“Когда же, о Мазда, вместе с Правдой (Аша) и Властью (Хшатра) придёт Мир (Армайти), дарующий добрую жизнь и пастбища? Кто даст нам покой от кровожадных приверженцев Лжи (друджвантов)?”; “Пусть завоют убийцы и губители от деяний доброго правителя! Пусть это даст покой оседлым родам!”,

В религиозном же плане эта проповедь преломилась в проповедь единобожия, отрицания племенных культов, в идею необходимости и святости постоянной борьбы с врагами, борьбы Добра со Злом, Правды с Ложью. Борьба эта приобретает космические масштабы и составляет основу того последовательного дуализма, который так характерен для зороастрийского мировоззрения. Силы Правды и Добра возглавляет Ахура-Мазда (средне-перс. Ормазд). Других божеств нет, есть дэвы — покровители врагов и враги.

Все многообразные функции языческого пантеона передаются своеобразной коллегии так называемых Амэша-Спэнта. Их шесть: Воху-Мана (Добрая Мысль), Аша-Вахишта (Лучшая Правда), Хшатра-Варья (Избранная, Предпочтимая Власть), Спэнта-Армайти (Святой, т.е. благодетельный Мир, [Святое Благочестие]), Харватат (Целостность, т.е. благополучие), Амэртат (Бессмертие).

Как показывают сами имена, это не божества в языческом смысле, а отвлечённые сущности, которые могут наделяться плотью условно, в целях восприятия, но в идее представляют лишь функции или эманации единого божества — или его ипостаси, которые вместе с седьмой ипостасью — Ахура-Маздой — составляют нечто аналогичное христианской Троице.

Заратуштра отрицает старые обряды. В связи с употреблением ритуального наркотика хаомы он говорит: “Когда опрокинут эту мочу — это хмельное питье, которым царапаны [жрецы] наносят вред?”

В “Гатах” идеи Заратуштры изложены, конечно, не систематически. Есть предположения, что “Гаты” представляют собой не сами проповеди, а лишь сжатые стихотворные резюме прозаических проповедей, потому они так лаконичны и чрезвычайно трудны для понимания.

Религия Заратуштры, принятая Виштаспой, стала распространяться среди оседлых восточно-иранских племён, а затем продвигаться на запад.

Однако учение Заратуштры представляло довольно сложное отвлечённое построение и вряд ли смогло бы быть воспринято в таком виде вчерашними язычниками, привыкшими к почитанию дэвов с кровавыми жертвоприношениями и возлияниями хаомы. Вообще любая религия, выходя за пределы той общины, где она возникла, должна видоизменяться соответственно укоренившимся верованиям новых адептов. Так было с христианством в Европе, впоследствии с исламом в зороастрийском Иране, а также в Средней Азии. Так было и с учением Заратуштры среди иранских почитателей дэвов. Отвлечённые сущности — Амэша-Спэнта уже облекаются в плоть и кровь, переплетаясь с древними божествами и приобретая языческие функции: Воху-Мана (среднеперс. Бахман) покровительствует скоту, Аша-Вахишта (среднеперс. Артвахишт) — огню, Хшатра-Варья (среднеперс. Шахревар) — металлам, Спэнта-Армайти (среднеперс. Спандармат) — земле, Харватат и Амэртат (среднеперс. Хурдад и Амэрдад) — воде и растениям. Появляются и отвергнутые Заратуштрой боги — в том числе и дайвы (например. Митра). Для их обозначения придумывается новый неопределённый термин язата (сравн. тадж. изад, от формы мн. числа — йаздон), что означает “тот, кого следует почитать, кому следует приносить жертвы”. Возрождаются — или, точнее, сохраняются — и жертвоприношения и возлияния хаомы. Заратуштре, ставшему уже мифическим собеседником Ахура-Мазды и богов, тому самому Заратуштре, который, как мы видели, так энергично и недвусмысленно высказывался по поводу хаомы, приписывается и беседа с обожествленным Хаомой.

Таким образом, после смерти Заратуштры в течение столетий складывается одна из важнейших религий древности — зороастризм. Наиболее обычным её названием среди зороастрийцев было вахви дазна маздаясни — “добрая вера почитателей Мазды”. Кроме термина маздаясна, для обозначения последователей этой религии употреблялся и термин заратуштри (среднеперс. зардушти). Впоследствии греки называли их магами — по названию одного из мидийских племён, обладавшего монополией жречества (это слово сохранилось, например, в виде муг в географических названиях или в слове мобед — от магупат — “господин магов”, а из греческого заимствовалась арабская форма мачус. Мусульмане называли их “огнепоклонниками” (оташпараст) ввиду большой роли огня в зороастрийских обрядах и верованиях, или “гебрами” (габр) [букв.: “неверные”].

Пантеон. Высшую степень зороастрийской небесной иерархии занимает своеобразная группа божеств, так называемые Амэша-Спэнта. Число их в более позднее время колеблется. Сюда иногда включается Сраоша, божество послушания-дисциплины (эта функция подчёркивается внушительным атрибутом — дубинкой): Аши Вахви, олицетворение награды за добродетель, и т.д.

За ними следуют язаты-боги. Здесь — Митра (среднеперс. Михр), древнее божество договора (впоследствии связываемое с солнцем), одно из самых почитаемых. В большом посвященном ему яште [гимне] (10.1) так определяется его положение:

Культ Митры позднее, как известно, широко распространился в пределах Римской империи.

Высокое положение занимает Рашну — божество правосудия, атрибут его — золотые весы. На видном месте находятся божества, олицетворяющие силы природы. Прежде всего это огонь, Атар, сын Ахура-Мазды. Огонь пронизывает весь мир и имеет различные проявления — небесный огонь, огонь горящего дерева, огонь — искра в теле человеческом, роднящая таким образом человека с Ахура-Маздой; наконец, особое проявление огня — священный огонь (носящий название бэрэзи-савах — “высокой пользы”), горящий в храмах (в позднейших памятниках огонь Варахрана—Бахрама).

Вода почитается под своим прямым названием апо — “воды”, с которыми связано ещё божество Апам-Напат — “Внук Вод” (есть и в ведической мифологии), и в культе особого женского божества Ардви-Сура Анахита (“сильная, непорочная Ардви”). В яште, посвященном ей (“Ардвисур-яшт”), она выступает то в виде полноводной реки, то в виде женщины — дородной, сильной и прекрасной. Она даёт плодородие земле и плодовитость скоту и людям. Вода для оседлых земледельцев имеет особое значение, и, вероятно, поэтому среди древних культов солнца (авест. Хвар-хшайта, среднеперс. Хуршед), луны (авест. Маха) специально выделяется культ звезды Тиштрия (среднеперс. Тиштар) (предположительно Сириус), имевшей астрономическо-календарную связь с разливами и дождями. В соответствующем яште (“Тиштр-яшт”) Тиштрия в образе белого коня сражается с демоном засухи Апаоша, выступающим в образе коня черного и облезлого. Дэв засухи побеждает. Тогда Тиштрия обращается к Ахура-Мазде с жалобой на то, что его постигают неудачи, потому что люди ему специально не поклоняются: “Если бы люди меня почитали, упоминая моё имя, как почитаются другие боги, то я приобрёл бы силу десяти коней, силу десяти верблюдов, силу десяти быков, силу десяти гор, силу десяти глубоких рек”. Ахура-Мазда, естественно, заставляет людей поклоняться Тиштрии, после чего тот одерживает победу. Тогда с оз. Ворукаша поднимаются туманы, собираются тучи, их несёт ветер (Вата, тадж. бод — тоже божество), и дожди изливаются на землю.

Небо почитается как таковое (Асман); земля (Зам) часто смешивается с Спэнта-Армайти. Например, Йима, в царстве которого (а правил он всей землёй) не хватает места для скота и людей, так и обращается к земле: “Милая Спэнта-Армайти! Расступись, раздвинься, чтобы нести мелкий скот, крупный скот и людей!”.

Со скотоводством связан культ божества Дрваспа, охраняющего здоровье скота (скоту покровительствует также и первый, главнейший из Амэша-Спэнта — Воху-Мана). В “Гатах” неоднократно упоминается специально Гэуш-ташан (“Творец Быка”) — вероятно, особый аспект Ахура-Мазды, и Гэуш-Уреан* (“Душа Быка”) — олицетворение самого скота. Часто упоминается в различных частях Авесты божество войны — Вэртрагна (среднеперс. Варахран, в поздней традиции и фарси Бахрам). Культ Вэртрагны впоследствии (в сасанидском государстве) выдвигается на одно из первых мест.

* В более поздних авестийских текстах Гэуш-Урван (“Душа Быка”) и Дрваспа (“Благодаря которой здоровы лошади”) тождественны: Дрваспа — имя-эпитет Гэуш-Урван.

В виде божеств представляются разум (храту, тадж. хирад), мир (Ахшти, тадж. ошти), сама зороастрийская вера (Даэна, тадж. дин) и т.д. Вообще персонификация и обожествление различных предметов и отвлечённых понятий — одна из наиболее характерных черт зороастризма.

Как особый класс божественных существ выделяются в зороастрийском пантеоне фраваши (во мн. числе сохранилось в названии месяца фарвардин). Это нечто вроде душ или ангелов-хранителей, существующих от века для каждого существа, в том числе и для самого Ахура-Мазды.

Злой Дух — Анхра-Манью (Ахриман) в борьбе с Добром также обладает войском, которое по силе и структуре соответствует войску Ахура-Мазды. Постепенно в зороастрийской литературе выработалась даже точная система соответствий, где каждому божеству противостоит определённый дэв. К первоначальным противопоставлениям относится Воху-Мана — Ака-Мана (“Злая Мысль”, иногда не отделяется от самого Ахримана), и основное противопоставление всего зороастризма: с одной стороны Аша (или Арта) — “Правда”, а с другой —Друдж (или Друг, тадж. дуруг) — “Ложь”; мир Ахура-Мазды — мир Правды, мир Анхра-Манью — мир Лжи. Приверженец первого — ашаван, приверженец второго — друджвант. Эти термины применяются как эпитеты ко всем божественным и дэвовским существам, а в применении к людям означают соответственно “правоверный”, т.е. зороастриец, и “неверный”, т.е. иноверец.

Понятие Друдж персонифицируется в виде женского существа*, которое оплодотворяется грешниками путём совершения греха и порождает свои бесчисленные вредные исчадия. Этот же термин друдж употребляется и нарицательно по отношению к дэвовским существам женского пола, например Насу, олицетворение смерти, которая в виде мухи прилетает с севера, вселяется в трупы правоверных существ, может проникнуть и в живых людей, если этому не воспрепятствовать соответствующими молитвами и обрядами.

* Из-за фонетического совпадения с грамматической формой мужского рода в русском языке имя Друдж (Друг) обычно склоняют как мужское.

Основную силу в войске Ахримана составляют дэвы. Некоторые из них (например, Индра, Нахатья) — древние божества, проклятые Заратуштрой. Рассказ об этом повержении дэвов в “Младшей Авесте” гласит: “Заратуштра загнал под землю всех дэвов, которые ранее ходили по земле в человеческом облике”. Теперь их место — под землёй, в горах и пещерах и, конечно, в первую очередь на севере — там, где живут кочевники — почитатели дэвов. Большая часть легиона дэвов оформилась уже позднее, путём олицетворения бед, несчастий и пороков и противопоставления добрым божествам. Здесь есть и Араска — “зависть” (тадж. рашк), и Заурва — “старость”, и Варэна — “похоть”, и Ази — “жадность”, и Спазга — “клевета”, и уже известный нам Апаоша — “засуха”, и Зэмака — “зима” (для древних иранцев, ещё помнящих своё северное происхождение, злом представлялся холод, а не жара, и “зима, созданная дэвами” — это бич Ахримана, который портит жизнь в Арианам-Вайджа — лучшей и первой стране, созданной Ахура-Маздой). В дэве Буити, возможно, следует видеть Будду, попавшего сюда в качестве божества соседних иноверческих народов. Дэв Асто-видоту разрушает тело мёртвого и вяжет его душу, а дэв Визарша влечёт эту душу в ад. Дэв Бушьяста (женского пола), с эпитетом “долгорукая”, по утрам, когда поёт петух — вестник бога Сраоши, обнимая человека своими длинными руками, нагоняет на него сон и отвлекает его от полезной деятельности. Одна из самых видных фигур в легионе дэвов — Айшма (среднеперс. Эшм). Обычно он выступает в роли демона разнузданности (специальный “оппонент” бога послушания Сраоши) и гнева (сравн. тадж. хашм), но при первоначальном появлении он был, по толкованию В.И. Абаева, олицетворением кровавых набегов кочевников на стада и поселения оседлых племён.

К тому же войску принадлежат и люди: кавии, карапаны — враждебные зороастрийской вере князья и, вероятно, жрецы; ашэмауги — злоучители, сатары — злые властители и вообще все неверные — друджванты. Сюда же относятся вредные существа — храфстра — змеи, жабы, насекомые и т.д.

Натурфилософия и легендарная история. Зороастризм считает пространство и время бесконечными. Всё пространство делится на две части: одна часть — бесконечный свет, область Добра и Ахура-Мазды, другая — бесконечная тьма, область Зла и Ахримана. В бесконечном времени (зурван акарана) Ахура-Мазда сотворил конечный замкнутый отрезок времени, зон (зурван хвадата) — время конечного мира продолжительностью 12 тыс. лет. Это время делится на четыре равных промежутка по 3 тыс. лет. В течение первого периода Ахура-Мазда творит мир в идеальном, нематериальном виде (маньява, среднеперс. менок, тадж. мину), т.е. не вещи, а идеи вещей. Сюда примыкает понятие фраваши. По истечении 3 тыс. лет на границе света и тьмы появляется Ахриман. Испуганный светом и пораженный молитвой “Ахуна-Варья”, произнесённой Ахура-Маздой, он отступает во мрак. Война объявлена, и обе стороны начинают накапливать для неё силы. Начинается сотворение мира, когда “два Духа создавали творения — Добрый и Злой”. Длится он следующие 3 тыс. лет. По одной из легенд, в первые 3 тыс. лет Ахура-Мазда создал весь мир в своём теле, а затем создал небо из головы, землю — из ног, воду — из слёз, растения — из волос, огонь — из духа. Но вообще антропоморфизм Вселенной мало свойственен зороастрийским мифам.

Земля, согласно зороастризму, шарообразна; иногда в Авесте к ней прилагается эпитет скарна — “круглая”. Небо имеет три сферы (ступени, среднеперс. падак, тадж. поя) — сферу звёзд, сферу луны и сферу солнца. За сферой солнца (конечно, вверху) находится Гаронмана — “Дом Хвалы”, рай Ахура-Мазды. Внизу (противоположно ему) — тёмное царство дэвов, “место плохого бытия” — дужахва (тадж. дузах). Посреди — место смешения света и тьмы. Добра и Зла — область жизни.

Вторгнувшись в творение Ахура-Мазды, Ахриман немедленно начинает контртворение во всех доступных областях. На небе он создаёт планеты, кометы и метеоры, т.е. тела, не подчиняющиеся равномерному движению небесных сфер. Звёзды, из которых главная — Тиштрия, борются с ними. К каждой планете специально приставлено ахуровское существо для нейтрализации её вредного влияния. Обычные названия планет и считаются именами не самих планет, а этих нейтрализующих сил: Тир (Мер-курий) — Тиштрия, Бахрам (Марс) — Вэртрагна, Ормазд (Юпитер) — Ахура-Мазда, Нахид (Венера) — Анахита.

От звёзд, как уже указывалось, в зороастризме зависит дождь и вообще распределение воды. Круговорот воды в природе напоминает систему кровообращения в теле животного. Вода, протекая по поверхности земли и используясь людьми, животными и растениями, загрязняется и оскверняется. Поэтому вся она стекает потом в одно море Путика, где очищается и переливается в оз. Ворукаша, а оттуда вновь начинает кругооборот.

Земля делится на семь каршваров (тадж. кишвар), центральный из них носит название Хванирата, и именно там расположена Арианам-Вайджа и другие лучшие страны. Во время сотворения этих стран Ахриман для каждой из них создал какое-нибудь несчастье или дурное свойство.

Ахриман создаёт вредных животных, загрязняет воду, отравляет растения и в конце концов доводит до смерти первого, созданного Ахура-Маздой, Быка и первого человека — Гайа Мартан (среднеперс. Гайомарт, в эпосе Каюмарс). Но от Быка и человека остаётся семя. Из первого рождаются животные, из второго — мужчина Машйа и женщина Машйои (среднеперс., авест. Мартйа и Мартйанаг), от которых и пошёл род человеческий.

Период творения длится также 3 тыс. лет. Следующие 3 тыс. лет — история борьбы до появления Заратуштры. Мифы и легенды, относящиеся к этому периоду, в изменившемся виде вошли в эпос иранских народов, известный нам лучше всего в фиксации Фирдоуси. Но, конечно, персонажи Авесты и “Шахнаме” отличаются друг от друга. Йима Хшайта (будущий Джамшед) в Авесте — царь золотого века человечества, в царстве которого нет “ни жары, ни холода, ни старости, ни смерти, ни зависти — творения дэвов; как пятнадцатилетние лицом ходят там отец и сын”. Ахура-Мазда предлагает ему стать пророком веры, но он отказывается (оставляя, таким образом, эту миссию для Заратуштры). Тогда Ахура-Мазда, дав ему соответствующие инструменты (золотую стрелу* и хлыст), поручает расширить землю, ставшую тесной для скота и людей, что Йима и совершает трижды. Затем Йима, по точным инструкциям Ахура-Мазды, спасает от потопа лучшую часть людей, животных и растений, построив для них специальное обиталище — Вара (среднеперс. Вар).

* По новейшему толкованию — пастушеский рожок.

Ажи-Дахака (Заххак у Фирдоуси) — ещё не царь, а настоящий Змей (тадж. аждахо), “о трёх пастях, о трёх головах, шести глазах, с тысячью хитростей”.

В Авесте упоминается Хаошьянха (среднеперс. и фарси Хушанг), Тахма-Урупи (среднеперс. Тахморуп, фарси Тахмурас), Трайтаона (среднеперс. Фретон, фарси Феридун), Кави-Усан (фарси Кей Кавус), Кави-Хаосрава (фарси Кей Хусроу), Кэрсаспа (среднеперс. Кэрсасп, фарси Гаршасп) и т.д., но более или менее подробной их истории дошедшая до нас Авеста не сохранила. Однако в ней существует — и в очень развитом виде — понятие Фарра (авест. кавайан Хварно — “Хварно Кеянидов”) — божественной сущности, которая даётся достойному преемнику как залог власти и славы.

Последний из правителей, которых знает Авеста, естественно,— Виштаспа, покровитель Заратуштры.

После Заратуштры миру остаётся существовать ещё 3 тыс. лет. За это время три раза — ровно через тысячу лет друг после друга — должны явиться человечеству три Спасителя — Ухшйат-эрэта, Ухшйат-нэмах [или Астват-нэмах] и Саошьянт [или Астват-Эрэта] (часто их всех трёх называют Саошьянтами). Они — сыновья Заратуштры, который оставил своё семя в оз. Кансава, где в надлежащий срок выкупаются избранные девицы. С приходом третьего Спасителя наступает решающий момент судьбы мира (йах). Ахриман собирает все силы; срывается с цепи Дахака, прикованный Феридуном к скале Демавенд. Саошьянт, со своей стороны, воскрешает всех мёртвых правоверных, и в последней схватке силы Зла терпят, наконец, последнее и окончательное поражение. Мир очищается потоком расплавленного металла, а всё, что остаётся после этого, обретает жизнь вечную. Этим обновлением мира — фрашо-кэрэти (среднеперс. фрашкард) и кончается двенадцатитысячелетний период.

Зороастрийская этика. Согласно зороастрийскому учению, главная цель создания и жизни человека — помощь Ахура-Мазде в его борьбе с Ахриманом. Это прежде всего активная деятельность, посильное участие в космической борьбе. Идеал пассивного праведника для зороастризма лишён всякого смысла. Друдж (олицетворение Лжи и Зла) награждается эпитетом авэрэзики — “ленивая” или “внушающая лень”. Но направление деятельности зависит от самого человека. Человек, сделав выбор между Правдой и Ложью, берёт на себя ответственность и за выбор.

Содержание деятельности праведного определяется известной зороаст-рийской триадой: хумата, хухта, хваршта — “добрые помыслы, добрые речи, добрые дела”, противопоставляемой триаде неверных: дужмата, дужухта, дужваршта — “злые помыслы, злые речи, злые дела”.

Основная добродетель зороастрийца — прилежное занятие сельским хозяйством, бережное отношение к скоту и усердная обработка земли: “Корень веры почитания Мазды... хлебопашество; кто возделывает хлеб, тот возделывает Правду, тот движет вперёд веру почитания Мазды, тот питает веру... Когда появляется зерно, дэвы потеют; когда появляется мельница, дэвы приходят в смятение; когда появляется мука, дэвы начинают вопить; когда появляется хлеб, дэвы пугаются ещё больше”.

Собака, охраняющая скот, занимает почётное место. “Видевдатом” предусмотрены специальные наказания за увечья или даже за плохое кормление собак. Особо тяжким грехом считается, если человек даёт собаке нераздробленные кости или слишком горячую пищу. Собака чуть ли не приравнивается к человеку как юридическое лицо; для неё в свою очередь установлены соответствующие степени наказаний за членовредительство по отношению к человеку (первый раз — отрезать правое ухо, второй раз — левое и т.д.).

Зато волк — бич стад — всегда упоминается в перечне врагов зороастрийца. Уничтожение его, как и других вредных животных,— добродетель.

Предусматриваются и обычные добродетели: честность (особенно верность договору — даже с неверным, что специально подчёркивается в “Михр-яште”), щедрость. Но зато безбрачие считается тяжёлым грехом: человек обязан пополнять войско Ахура-Мазды.

Особое место в нормах поведения зороастрийца занимает отношение к огню, воде и земле. Человек должен был оберегать их чистоту так же, или даже более, чем чистоту собственного тела. Под чистотой понимается прежде всего незагрязнённость соприкосновением с Насу, т.е. демоном смерти.

В качестве религиозных предписаний упоминаются в “Видевдате” и некоторые поверья и обычаи, которые существовали, вероятно, независимо от зороастризма и надолго его пережили (например, сохранившийся до наших дней обычай собирать обстриженные волосы и ногти и закапывать их с молитвой в ямку).

Обрядность. Трудно сказать, насколько в зороастризме сохранялся древний обычай жертвоприношения животных. Тексты, свидетельствующие об этих жертвоприношениях, могут восходить к дозаратуштровским временам.

Зороастрийские жрецы отправляли богослужение в храме (позднейшее оташкада) перед огнем. Главный жрец носил имя заотар (древнеинд. хотар), другие — хаванана (растирающий хаому), фрабэрэтар (подносчик культовых предметов), атраван (следящий за огнем). Необходимый культовый предмет — барсман. Первоначально это была подстилка, на которую якобы садились боги, слетающиеся на возлияния. Впоследствии он превратился просто в пучок ветвей (в строго определённом количестве), а современные парсы заменили ветви металлическими прутьями. Как во время богослужения, так и в различных случаях жизни читались молитвы.

Основных праздников у зороастрийцев было шесть, и каждый продолжался по пять дней. Год состоял из 12 месяцев, которые назывались именами божеств. Дни также называются по божествам — Ахура-Мазда, Воху-Мана, Аша-Вахишта и т.д.* Сутки делятся на пять частей (Рату): хавани (от зари до полудня), рапитвина (приблизительно до трёх часов дня), узайерина (до сумерек), айвисрутрима (до полуночи), ушахина (до зари). Каждой части суток соответствует одноимённое божество.

* Авестийские и среднеперсидские названия месяцев и дней грамматически соответствуют форме родительного падежа в русском языке: “[месяц/день] такого-то бога”.

У зороастрийцев существуют особые предметы одежды, ношение которых обязательно и служит отличительным признаком правоверного, прошедшего инициацию. Это стахр пайсанха (“расписанная звёздами”) — нательная рубашка, авйанхана* — пояс из определённого количества ниток.

* Современное название, традиционно используемое в литературе, — кусти.

Чрезвычайно своеобразны зороастрийские погребальные обряды. Ни землю, ни огонь нельзя осквернять соприкосновением с трупом. Тот, кто закопает человека или собаку в землю, должен быть подвергнут 500 ударам “лошадиной плети”. Землю, где умер человек или собака, в течение года нельзя орошать и засевать. В дом, где умер человек, можно вносить огонь только через девять дней зимой и через месяц — летом. Мёртвых надо было относить на высокие, сухие, каменистые места. Носильщиков должно было быть по крайней мере двое. Эти люди — ристо-каша — до конца своих дней считались нечистыми. Им нельзя было находиться ближе 30 шагов от огня, воды и барсмана и ближе трёх шагов от людей.

На голом каменистом месте труп закрепляли за ноги и волосы, чтобы звери или птицы, растерзав тело, не могли утащить кости к воде или растениям. Когда оставались только кости, их собирали и складывали в специальное вместилище (асто-дана — оссуарий). Кроме асто-дана, существует и другой термин — дахма. Дахма обычно означает специальное сооружение, имитирующее голое каменистое место (башня молчания), куда помещают трупы. Там же в определённых местах складываются потом и кости. Но так как труп мог быть выставлен первоначально и не в специальном сооружении, то термин “дахма” мог означать также и вместилище для костей*.

* Среднеперс. дахмак известно именно в значении “оссуарий”.

Зороастризм придавал большое значение ритуальной чистоте. Обряды очищения (йауджа — “очищать”) были тщательно разработаны для людей, скота, растений, воды, земли, огня, а Заратуштре приписывалась функция проведения этой операции и над всей Вселенной.

Несомненно, что установление многочисленных и строгих обрядов очищения — явление более позднего времени, когда сформировалось и усилилось жреческое сословие, для которого ритуальные обряды служили источником дохода. Это можно видеть из одного места “Видевдата”, где даётся такса гонораров за исполнение этих обрядов и строгое предупреждение о том, что если жрец не будет удовлетворён, то обряд потеряет силу. Таким образом, Авеста освящала власть жрецов над народными массами.

• ИРАНСКАЯ МИФОЛОГИЯ, совокупность мифологических представлений древних иранцев. Начальный этап формирования И. м. относится к эпохе индоиранской общности (арийцы - индоиранцы населяли южнорусские степи во 2-м - 1-й половине 1-го тыс. до н. э.). В ходе многовековых миграций древнеиранские племена скотоводов и земледельцев заселили в 1-м тыс. до н. э. Среднюю Азию (Хорезм, Бактрию, Согд), Иран (Мидию), Афганистан. С оседанием иранцев-кочевников в этих областях развитие И. м. пошло обособленными путями. К 7-6 вв. до н. э. оформились самостоятельные её циклы: древнемидийская, древнеперсидская, скифо-сарматская мифология, согдийская и ряд более мелких мифологий. При общности культовой терминологии и ярко выраженных рефлексах общеиндоевропейских представлений идеологические основы всех этих циклов заметно различались, отражая разницу в уровнях социально-экономического и культурного развития.
  После греко-македонского завоевания Ирана и части Средней Азии наступил второй, т. н. среднеиранский, период в развитии И. м. Его характеризовало обилие синкретических идейных течений со спекулятивно-теологическим уклоном. В этот период переделывались старые и возникали новые мифы, сложился в основных чертах священный канон зороастризма, вобравшего многие элементы индоиранской архаики. На западе Ирана самостоятельной религией стал митраизм, с 3 в. н. э. распространилось манихейство. Среднеиранский период завершился перерождением зороастризма в парсизм с утратой живого содержания И. м., подавленного схоластической догматикой и мелочной обрядностью. Однако в народных верованиях Курдистана, Афганистана, некоторых областей Средней Азии уцелели реликты И. м.
  В силу фрагментарности и взаимных противоречий источников общее понятие «И. м.» является предметом сравнительно-исторической реконструкции, которая опирается на данные индоевропейской мифологии, индоиранской мифологии, ведийской и других мифологий. Основные источники по И. м. представлены текстами, памятниками искусства и археологии. Особенно важны т. н. луристанские бронзы 8-7 вв. до н. э. с изображениями мифологических сцен и персонажей, многорегистровые скальные рельефы ахеменидской и сасанидской эпох, изделия мелкой глиптики. Мифологическими осмыслениями пространства продиктованы планировки и детали архитектурных сооружений: колонные залы Пасаргад, Суз, Персеполя, мавзолеи Тагискена и Уйгарака в низовьях Сырдарьи, храмов огня, дворцов Нисы, Гекатомпила, Бишапура.
  Главным источником для реконструкции И. м. служат сведения «Авесты», священного писания зороастризма на сакральном авестийском языке, и в меньшей степени древне-персидские клинописные надписи. «Авеста» состоит из отдельных книг - насков. По одной гипотезе, наски зафиксированы письменно в ранне-эллинистический период (свидетельство Гермиппа из Смирны, 3 в. до н. э.), по другой - это произошло на рубеже н. э. при династии Аршакидов, по третьей - только при Сасанидах, в 6 в. В устной форме древнейшие тексты «Авесты», прежде всего «Гаты», приписываемые основателю зороастризма Заратуштре (Зороастру), и затем «Яшты», гимны отдельным божествам, видимо, существовали с 12-10 вв. до н. э. Несколько позже (но до 4 в. до н. э.) сложились своды обрядовых предписаний «Видевдат» или «Вендидад» («Закон против дэвов»), «Висперед» («Книга о всех божествах») и сборники молитв. Тогда же возник религиозный зороастрийский календарь, испытавший воздействие астрономии Египта (365-дневный год) и Вавилонии (названия дней и месяцев по именам божеств). После выхода древнеиранских языков из употребления жречество создало корпус переводов и толкований писания на пехлевийском (среднеиранском) языке. Из переводов наиболее важно переложение утраченного авестийского «Дамдатнаска» - «Бунда -хишн» («Творение основы») - с важнейшими сведениями по космологии, эсхатологии; не менее интересны религиозная энциклопедия «Денкарт» («Деяния веры»), «Меног-и Храт» («Дух разума») и др. Заслуживают внимания манихейские сочинения «Книга тайн», «Книга псалмов», «Книга о гигантах», «Свет достоверности» и др. Большую ценность сохраняют поздние обработки иранского эпоса «Ядгар Зареран», «Шахнаме», «Вис и Рамин».
  Взятая как целое, И. м. обнаруживает множество близких соответствий в ведийской мифологии и в индоевропейской мифологии. Налицо целый ряд общих сюжетов (верховное семибожие; борьба за власть во вселенной двух родственных, но враждующих группировок богов; драконоборство; низведение на землю небесных вод, две посмертные дороги души, чудесный мост в загробный мир, охраняемый собаками, и др.) и персонажей (Митра, Апам-Напат, др.-Иран. Хаома и вед. Сома; трёхпастый и шестиглазый дракон - др.-иран. Ажи-Дахака и вед. Ахи Будхнья и др.). Между близкородственными ведийской мифологией и И. м. наблюдается, однако, инверсия некоторых характеристик и атрибутов. Так, два класса божеств, ахуры и дэвы в И. м.- соответственно благие и вредоносные существа. В ведийской мифологии, напротив, асуры считались демонами, дева - почитаемыми духами, возглавляемыми Индрой; в «Авесте» Индра описан как злокозненный демон.
  Основой И. м. было учение о противоборстве двух взаимоисключающих космических принципов. Оно предопределяло мифологическую картину мира и его историю. Всеобщий моральный закон мироздания Арта (Аша Вахишта), овеществлённый в свете и огне, противостоял воплощению лжи, мрака, ритуальной скверны - Другу (образы, близкие ведийским представлениям о космическом законе - rta и восходящие к индоевропейским прототипам). Лагерь духовных сил, богов и демонов соответственно делился на приверженцев Арты и Друга; тот же дуализм разделял и земной мир.
  В целом И. м. от иных индоевропейских традиций отличает этическая окраска, резкий дуализм добра и зла, добрых духов ахур и язатов во главе с Ахурамаздой (отсюда название древнеиранской религии - маздеизм) и дэвов, монстров (см. Ажи) во главе с Ангро-Майнью, принёсшим в сотворённый Ахурамаздой мир прегрешения, болезни, смерть и стремящимся уничтожить добро. Наряду с дуализмом этическим (противоборство добра и зла) И. м. был присущ и дуализм гносеологический: мир разделялся на две сферы - земную, телесную и духовную потустороннюю, где также проходила борьба добрых и злых сил; характерна мольба Заратуштры «о поддержке в обоих мирах - телесном и духовном» («Гаты»).
  Основой возникновения дуализма в И. м. исследователи считают природный контраст между светом и тьмой, дождём и засухой, оазисом и пустыней, а также развитие архаичного близнечного мифа о двух демиургах (в «Авесте» дух добра и дух зла - близнецы, «Ясна» XXX), отражающее древнейшее дуально-фратриальное деление иранских племён и, наконец, постоянный конфликт оседлых земледельцев и скотоводов Ирана со скифосакскими кочевниками (в эпосе - иранцы во главе с легендарной династией Кейянидов и туранцы во главе с Афрасиабом). В «Гатах» порицается жизнь кочевников, занимающихся грабежом и угоном скота (ср. особого дэва грабежа - Айшму), предаются проклятию их правители и жрецы, уничтожающие скот при оргиастических жертвоприношениях, но прославляются легендарные правители иранцев, идеализируется труд оседлых скотоводов, а позже в «Видевдате» (III) и земледельцев: «Кто сеет хлеб, тот сеет праведность» (Аша).
  Во главу угла И. м. ставится религиозная мораль и соответственно образцы праведной деятельности (включая и хозяйственную), отношение человека к миру богов, его обязанности во всеобщей борьбе сил добра и зла, благие мысли, слова и дела, воплощённые верховной триадой иранского пантеона. Ахурамазда - воздействующее слово, Аша Вахишта («Праведность», «Наилучший распорядок») - дело, Boxy Мана - «благая мысль» (божественная триада отражала, возможно, реальную социальную иерархию иранского общества с правителями, жречеством и патриархами - главами общин). Триада входила в состав Амеша Спента - семи добрых духов, возглавляемых Ахурамаздой, наряду с Хшатра Вайрья («прочная власть»), Спента Армаити («святое благочестие», аллегория благодетельного сельскохозяйственного труда), Хаурватат («целостность» физического существования) и Амртат («бессмертие» - см. Амертат и Аурват). Амеша Спента окружали сонмы добрых духов - ахуров и язатов. Эта структура пантеона, по-видимому,- результат реформы Заратуштры с тенденцией к монотеизму Ахурамазды: древние иранские божества заменены абстрактными духами Амеша Спента (при этом сохранилось архаичное семибожие). Общее число древних божеств достигло 33 (по «Видевдату»-2), как и в ведийской мифологии; в дозороастрийскую и древнеперсидскую верховную триаду входили наряду с Ахурамаздой Митра и богиня вод Ардвисура Анахита. Однако у разных иранских племён верховными божествами могли почитаться Зерван, Митра, культурный герой Йима или даже злой дух Ангро-Майнью, а не Ахурамазда. Причём ахеменидскому Ирану оставались неведомыми эсхатологический мировой пожар, творец зла, династия Кейянидов, упоминаемые «Авестой». Скифы, саки, согдийцы не имели связного понятия о благочестивых категориях зороастризма. Собственно «Авеста» умалчивала о культе предков, хотя он господствовал в прочей И. м., особенно восточноиранской. Поздний зороастрийский пантеон механически объединил Амеша Спента с Митрой, Ардвисурой Анахитой, богом войны Веретрагной, богом ветра Вайю, персонификацией удачи Аши, богом вод Апам-Напатом, покровителем иранцев Айрьяманом, «быстроконным солнцем», Тиштрйей - Сириусом, почти уравняв их по степени почитания и причастности к делам мироздания (при этом особую роль играл культ Митры).
  Добрым духам в И. м. противостояли дэвы, также возглавлявшиеся триадой: духом лжи (злого слова) Другом, духом злой мысли Ака Мана, духом грабежа (злого дела) Айшмой. Дэвы - создания Ангро-Майнью.
  С божественной иерархией в «Авесте» соотносилась структура космоса: ближе всего к земле размещалась орбита звёзд, чей слабый свет уподоблялся благим мыслям; далее на равном удалении от земли вращалась луна (её свет приравнивался благим словам), затем солнце (его яркий свет - благие дела); наконец, четвёртая, высшая сфера принадлежала бесконечному свету - Ахурамазде и его пантеону. (В нач. 6 в. до н. э. эта космологическая схема была воспринята греческим философом Анаксимандром, что удостоверяет её древность). Согласно античным источникам (автор 3 в. Диоген Лаэртский и др.), восстанавливается иной образ вселенной в И. м.: космос - это колесница, запряжённая четвёркой коней, воплощений огня, воды, земли и атмосферы, которая совершает циклические обороты (ср. мифологизацию времени в образе бога Зервана). В конце мира кони выйдут из повиновения колесничему, и будут драться до тех пор, пока один из них (огонь) не поглотит остальных (вариант мифа о мировом эсхатологическом пожаре).
  Огонь и вода усматривались в основе всех форм бытия; огонь (см. Атар) присутствует во всех элементах мироздания, включая человеческую душу. Чужеземцы называли зороастрийцев огнепоклонниками: в их храмах горел неугасимый огонь; три священных огня в главных храмах были символами трёх сословий иранского общества: Атар-Фарнбаг - огонь жречества (храм в Парсе), Атар Гушнасп - огонь царя и воинов (храм в Шизе), Атар-Бурзин-Михр - огонь общинников (храм в Хорасане). Осквернение огня, воды, земли считалось тягчайшим прегрешением (ср. участь Керсаспы - Гаршаспа, попавшего в ад за то, что он загасил огонь ударом палицы; ср. зороастрийский обычай погребения на «башнях молчания» - дахмах, где помещённые в специальные ниши трупы пожирались птицами).
  Иранские космогонические мифы представляли мир созданным в форме яйца, где земля подобна желтку, небо - скорлупе («Бундахишн»). В других поздних текстах сохранился индоевропейский миф о творении мира и земли из частей тела человека, принесённого в жертву (ср. вед. Пурушу).
  Единой картины земного мира в И. м. также не существовало. Земля делилась на семь климатических поясов - каршваров. Мировая гора (Хара, Хукарья) помещалась в одних текстах в центре мира, в других - на севере, или считалась главной вершиной хребта Харайти (Хара Березайти), окружавшего «и восточные, и западные страны» (т. е. всю землю). (Иранцы почитали и другие священные горы, среди которых - Демавенд, по старой этимологии,- Йемавенд, «гора Йимы»; к ней, по преданию, был прикован побеждённый Траэтаоной дракон Ажи-Дахака.) С мировой горы стекали две реки, окружавшие сушу («Бундахишн»); у подножия горы - огромное озеро Ворукаша, где у источника Ардвисуры произрастает мировое дерево хаома. Согласно другому варианту мифа, дерево хом-хаома, гаокерена или всеисцеляющее древо виспобиш, на котором пребывают семена всех растений, растёт посреди озера Ворукаша и охраняется «от жаб и других гадов» чудесной рыбой Кара («Меног-и Храт»). На древе всех семян, которое иногда заменяет, а иногда дублирует мировое древо хаому,- обиталище «царя птиц» Сэнмурва. Санмурв рассыпает семена с дерева, ломая его тысячу сучьев: другая птица относит семена к источнику, и которого пьёт дожденосная звезда Тиштрйа - Сириус; с дождём она возвращает семена на землю. На вершине мировой горы - обитель богов Гаронмана. В поздних манихейских сочинениях царство богов - «вечная беспредельная страна света», рай, где «нет нужды и убытка» и каждый «живёт по своей воле».
  Согласно «Авесте», существуют три эпохи в истории вселенского противоборства добра и зла, изначальных сил творения (Ахурамазды и Ангро-Майнью): золотой век, царство первочеловека и культурного героя Йимы сменяется эпохой ожесточённой борьбы между духами добра и зла и их приверженцами на земле; эта борьба закончится мировой катастрофой; перед концом света наступит чудовищная зима, вырвется из пут дракон Ажи-Дахаки, мир погибнет в огне, но аатем возродится в изначальном состоянии (эсхатологические представления в ранней «Авесте» близки другим индоевропейским традициям, особенно германо-скандинавской - см. Рагнарёк).
  По истории вселенной, разработанной жрецами эпохи Сасанидов (3-7 вв.) в поздней «Авесте» и в «Бундахишне», первые три тысячелетия мир пребывал в идеальном духовном состоянии: царство света и Ормазд (Ахурамазда) на небесах были отделены от царства тьмы и Ахримана (Ангро-Майнью) в преисподней; они сосуществовали, не сталкиваясь друг с другом. Тогда же Ормазд создал семерых небожителей Амеша Спента. Ахриман, обнаружив царство света, возненавидел его и захотел уничтожить, но всеведущий Ормазд священным словом привёл в оцепенение духа зла.
  В начале второго трёхтысячелетнего цикла Ормазд создал духовную сущность (фраваши) Заратуштры, поместив её в ствол древа жизни хаомы, и сотворил весь материальный мир, разместившийся между царствами света и тьмы, в т. ч. первобыка и первочеловека, которым в поздней традиции оказывается уже не Йима, а Гайомарт. На земле утвердился золотой век.
  В третьем трёхтысячелетнем периоде Ахриман и сотворённые им дэвы начали борьбу против Ормазда и царства света; он убил первобыка и Гайомарта, но из их семени произошли животные и первая человеческая пара (см. Мартйа и Мартианаг). В последнем, четвёртом цикле Заратуштра получает телесное воплощение и периодически возрождается на земле в облике саошйантов - «спасителей мира». Последний цикл завершается победой добра над злом, воскресением из мёртвых и страшным судом, вершимым Ормаздом: праведники обретут вечное блаженство на земле, грешники - вечные муки в преисподней.
  В И. м. очевидна тенденция к историзации мифологического прошлого, наделению хронологических эр особыми значениями этического порядка.
  В поздней «Авесте» многообразные и взаимоисключающие схемы священной истории сведены в канон - от первочеловека (Гайомарта) до саошйанта (эсхатологического спасителя). Первочеловек в начале необратимого исторического цикла предвосхищал, а саошйант в конце его повторял образ и функции Заратуштры, занимавшего место в центре мирового времени и мирового пространства. Судя по сообщениям ранних греческих авторов (Ксанфа Лидийского, Феопомпа, Евдокса и др.) о том, что Зороастр жил за 6 тысяч лет до Платона или за 5 тысяч лет до Троянской войны, а также о двух Зороастрах, канон «от Гайомарта до саошйанта» стал известен грекам не позже 5 в. до н. э. Однако этот канон не вытеснил других квазиисторических мифов: в «Яште» (XIII) Заратуштра помещён не в середине мирового цикла, а в его начале; по «Хом-яшту», вселенская история, напротив, завершалась появлением Заратуштры. Детально разработанная историософия была сразу и источником, и конечным продуктом вторичного мифотворчества на заключительных этапах развития И. м.
  Наряду со священной историей вселенской борьбы добра и зла И. м. содержит легендарную историю, повествующую о смене поколений земных властителей. Владыку золотого века Йиму (Джамшида) одолевает трёхглавый дракон Ажи-Дахака (Заххак); побеждённого распиливают пополам. Герой третьего поколения Траэтаона (Феридун) побеждает дракона. Подобные мифологические циклы известны в хеттской, вавилонской, греческой и других мифологиях. В ведийской мифологии трёхглавого монстра также убивает «третий» герой - Трита: третий (по счёту) побеждает тройственного (по природе).
  Став владыкой мира, Траэтаона делит землю между тремя своими сыновьями: согласно поздним источникам и «Шахнаме», Сельм получает западные страны (Рум), Тур, родоначальник туранцев,- Восток, Иредж, младший и наиболее достойный сын,- Иран (ср. сыновей Таргитая в скифо-сарматской мифологии, трёх братьев - культурных героев в славянской мифологии и другие индоевропейские параллели). Завистливые старшие братья идут войной на младшего и убивают его. Дальнейшая легендарная история - история борьбы иранцев во главе с праведными царями - Кейянидами, богатырями Рустамом, Исфандияром и другими и их врагов - туранцев во главе с Афрасиабом, хионитов во главе с Арджаспом и т. д. [При этом в одной только «Авесте» изложено не менее четырёх различных вариантов легендарной истории и трёх систем хронологии; один и тот же «Яшт» (XIX) описывает и тщетные попытки Афрасиаба-Франграсйана завладеть фар-ном (нимбом - символом царской власти), и представляет его обладателем фарна.]
  Реликты индоиранских мифов размещались в И. м. в дидактических схемах легендарной истории, призванной утвердить те или иные социально-политические притязания, что очевидно, в частности, из реформы Заратуштры. Объявив себя посредником между богом и людьми, пророк в «Гатах» (32, 8) обвиняет Йиму в тяжком прегрешении против религиозной морали. В «Яште» (XIII) роль культурного героя передана Заратуштре, якобы первому жрецу, первому воину и первому скотоводу. Устроителями социальной структуры изображались и сыновья Заратуштры: старший стал родоначальником и главой жрецов, средний - земледельцев, младший - воинов («Яшт» XVIII 98). Праведными властителями в «Авесте» выступают легендарные, а не исторические цари, зато в надписях исторических Ахеменидов не упомянут Заратуштра: их тексты гласят о непосредственном наделении царей властью Ахурамаздой. Дарий I и Ксеркс внушали подданным, что золотой век уже наступил в их правление: таким образом игнорировалась эсхатологическая суть учения Заратуштры о грядущем обновлении мира. Зороастрийское жречество, напротив, видело в настоящем торжество зла, а золотой век относило в далёкое будущее и выступало с теократическими претензиями от имени Заратуштры. Для поздней «Авесты» характерна формула: «Заратуштра есть аху (светский владыка) и рату (духовный глава) человечества». Конфликт жречества и военной аристократии во главе с царями характерен для раннеклассовых обществ (ср. мидийское «племя» магов, пытавшихся монополизировать культ при Ахеменидах), антагонизм воинской и жреческой «каст» восходил, вероятно, к индоиранской эпохе и повлиял на формирование дуализма в И. м.
  Реформа Заратуштры усилила дуалистические тенденции в И. м.: победа сил добра, Ахурамазды, была поставлена в зависимость от праведности человека, его приверженности благим мыслям, словам и делам. Посмертная судьба человека зависит от его праведности: душа через три дня после смерти направляется к «мосту возмездия» Чинвату на суд Митры, Сраоши и Рашны, где её поступки взвешивает на весах Рашна. Содеянные умершим добрые дела встречают его в облике прекрасной девушки (см. Даэна), и праведник вступит с первым шагом на небеса благих мыслей, со вторым - благих слов, с третьим - благих дел, с четвёртым достигнет «бесконечного света». Проклятая душа встречает старуху отвратительного вида, проходит через три ада злых мыслей, слов и дел и оказывается перед лицом Ахримана и других демонов («Меног-и Храт»). Представление о двух путях души - истинном и ложном - восходит, видимо, к древней индоевропейской мифологеме, сохранённой также «Упанишадами» и древнегреческим философом 6 в. до н. э. Парменидом (в его поэме «О природе» и в «Видевдате» XIX ложный путь назван «избитым»).
  Универсальный мифологический мотив, И. м.- духовное восхождение поэта-шамана или жреца в иной мир с целью приобщения тайнам неба и преисподней (пехлевийское сочинение 5 в. «Арда-Вираф-наме» повествует о странствиях «праведного Вирафа» на том свете). Согласно «Денкарту», за откровениями на тот свет путешествовали Заратуштра и его царственный патрон Виштаспа. Божественным откровением Заратуштре считалась и сама «Авеста», якобы записанная по указанию Виштаспы.
  За пределами канонизированного свода «Авесты» в И. м. сохранялись архаические представления; иранцы продолжали отправлять и древние культы: согласно христианскому теологу Клименту Александрийскому, персы, мидяне и савроматы ещё в 3 в. поклонялись кумиру бога войны Веретрагны в форме меча (как и скифы во времена Геродота). Этика зороастризма была сложным по форме мировоззрением интеллектуальной элиты иранского общества и имела узкую социальную базу. Зороастризм не вытеснил из народных верований поклонение стихиям, магию и т. п.
  Из самостоятельных циклов в И. м. заметно выделяется манихейская мифология (о мифологизированной космологии и эсхатологии манихейства см. в ст. Мани).
  Манихейство за пределами Ирана распространялось отдельными очагами от Западного Китая до Британии и Северной Африки. Устойчивая жизнеспособность манихейства вытекала из сознательного отбора и оригинальной переработки самых ярких доктрин зороастризма, буддизма, гностического христианства, митраизма. В отличие от прочих гностических учений, в которых зло (тьма, грех, плоть) объявлялось следствием эволюции вначале непорочного бытия, в манихействе оно являлось исходным онтологическим условием всех дальнейших судеб мира, их причиной. Эта основополагающая концепция манихейства восходит к поздней «Авесте».
  И. м. оказала влияние на мифологические представления древних угро-финнов, кельтов, славян, народов Кавказа, Передней и Центральной Азии. Целый ряд сюжетов и образов проник в Европу через манихейство (противостояние двух демиургов в христианских ересях, иерархия ангелов света и т. п.). С насаждением среди иранских народов ислама после арабского завоевания (7 в.) многие образы И. м. вошли в классическую поэзию на фарси или сохранились в фольклоре.

Материалы с  сайта  http://avesta.tripod.com,    http://www.edic.ru/